Было сказано, что «передача» образа другому субъекту должна проходить без использования вещественных иллюстраций. Однако известно, что восприятие некоторых иллюстраций вызывает появление образов, не связанных, во всяком случае, неочевидно связанных с содержанием иллюстрации. Можно считать, что, помимо своего «основного», «базового» предмета реальности такая иллюстрация содержит еще какой-то предмет, вызывающий восприятие дополнительного образа. Такая иллюстрация называется символом.

Изначально символическая составляющая создается воображением создателя символической иллюстрации. Но при восприятии символа воспринимающий субъект необходимо задействует собственное воображение для «прояснения» еще смутного символического содержания, добавляя ей материальности. Таким образом соотношение «основной» и «символической» компонент изменяется в пользу последней в процессе многократного осознания символа – путем восприятия и задействования воображения воспринимающим субъектом.

Следует заметить, что «качественный» символ, созданный намеренно с учетом символического воздействия, имеет «основное» содержание, нацеленное на изменение настроек интерпретатора, облегчающее восприятие символической компоненты.

Возражение против гипотезы о материальности символической компоненты.

Если любой символ имеет существующую независимо от человека символическую компоненту, то почему же нет изначального понимания, к примеру, чужих для человека языков?

Понимание чужого языка здесь следует разделить на два представления.

Во-первых, это понимание смысла слова – его семантики. При этом происходит передача понятий, привязанных к словам в текущем шаблоне человека. О передаче образа здесь нет речи, семантическое значение слова (равно и другого символа) есть понятие, и оно не несет никакого положительного содержания. Слово здесь лишь «включает» соответствующий шаблон, имеющийся у человека. А если текущий шаблон не имеет нужных настроек, то понимания семантики быть не может.

Во-вторых, слово вызывает в мышлении воспринимающего человека некий образ, не обязательно связанный с семантическим значением. При восприятии этого образа происходит его интерпретация, подчиненная настройкам. Очевидно, что человек, имеющий настройки, подходящие для понимания семантического значения, будет производить интерпретацию образов иначе, нежели другой индивидуум, таковых настроек не имеющий.

По тем или иным причинам (здесь не рассматриваемым) семантическое понимание слова предпочитается образному. Отсюда – воспринимающий субъект стремится даже для незнакомого слова найти «похожесть» на известные ему, и интерпретация образа, несомого словом, прежде всего производится в соответствии с интерпретацией образов, которые несут «похожие» слова.

Те же рассуждения применимы и к другим видам символов. Видно, что принципиальной невозможности символической компоненты явления нет.