 |
 |
Примечание. Это эссе было написано мной в 1995-1996 г.г.
и называлось «Апология». Тогда я еще не был знаком с «Закатом Европы» Шпенглера.
Эти выводы – полностью мои.
Статья построена на анализе свойств двух планет – Нептуна и Урана. Я не буду
подробно описывать здесь планетные качества, обратитесь к пособиям по астрологии,
благо их сейчас достаточное количество.
Набила уже оскомину и не воспринимается «намозоленным» ухом фраза «Идет эра
Водолея…»
«Ну и что?» - вопросит обыватель. «Как это меня коснется?» И маститые корифеи
науки, конечно же, ответят: «Никак».
Все проповеди новоявленных пророков усеяны терминами «карма», «воплощения»,
«космический разум» и тому подобным. Вполне нормально отношение разумных людей,
не воспринимающих подобную чушь никак. Человек рассудочный пытается гармонию
алгеброй поверить. Наш век – время циника-Фомы, сказавшего: «Не уверую, доколе
не вложу перста своего…»
Давайте абстрагируемся от возвышенно-шизофренического и попробуем здраво проанализировать
окружающий нас мир.
Есть вполне определенная категория явлений, способная указать пытливому уму
направление поиска. Я обращаю внимание на особую, загадочную и таинственную
область человеческого мира. Рассудок не приемлет эту сферу, будучи не в состоянии
ее объяснить, признавая de-facto. И человек, погрузившись в этот мир, не применяет
рассудок, предпочитая ему эстетическое. Данное явление способно отвлекать от
повседневности, уводя в «высшие сферы». Оно объединяет людей, невзирая на возраст,
образование, благосостояние. Я говорю о музыке.
Сама музыка по праву (так ли?) считается вотчиной Нептуна. И уходящее время
– Рыбы – также эра Нептуна. По-моему, для наглядности лучшего индикатора не
найти.
Посмотрим же, в попытке увидеть, как признаки времени Нептуна сменяются симптомами
Урана (сиречь – Водолея). Даже если время Урана еще не пришло, должны быть предвестники,
ведь не бывает так. чтобы мир изменялся дискретно, природе присуща постепенность.Если
предвестников нет – да здравствует академизм ортодоксальной науки, все направляемся
изучать материализм и научный атеизм…
Обозревая дошедшие до нас творения знаменитых и безымянных мастеров за добрую
тысячу лет существования нотной письменности, нельзя не отметить вполне выраженную
цикличность. Схема теденции развития искусства вообще была дана Гегелем в его
«Лекциях по эстетике». (Надо заметить, что схема эта была не полна. Гегель проявил
определенную узость мышления, не доведя построения до конца. А, с друой стороны,
он был скован рамками европейской мысли того времени…)
Паттерн развития искусства представляется как закономерное чередование ступеней
архаического, классического и романтического «уровней развития».
Доархаические формы музыки продолжают существовать и сейчас, однако не притязая
на главенство. В своем первозданном виде древние разновидости музыки – предмет
изучения историков и этнографов.
Согласитесь, что безусловно услаждающие слух «народные» мелодии являются на
самом деле либо авторскими сочинениями, либо авторскими же обработками истинно
архаических форм. Собственно древние мелодии у современного непредвзятого слушателя
не вызовут других чувств, нежели тоску и желания скорейшего завершения… Этим
я хочу сказать, что сам музыкальный слух современного человека отвык от восприятия
подобного.
Особенности доархаического времени – безымянность авторства, зачастую коллективное
народное авторство, отсутствие традиции записи.
Одними из особенностей архаического периода – близость к народным формам, единство
автора и исполнителя (то есть автор исполняет сам), определенная и выраженная
примитивность. Ничтожно количество записанных пъес. Основная разница между архаикой
и доархаикой, пожалуй, в появлении автора. Это – эпоха трубадуров, мейстерзингеров.
Это – Ганс Сакс. Еще характерная особенность периода – преобладание слова, поэтической
составляющей над собственно музыкой, которая является здесь сопровождением.
Причем исполняться музыка может на различных инструментах без ущерба для пьесы.
Следующий далее «классический» период демонстрирует усложнение и совершенствование
как исполнительской техники, так и собственно музыкальной субстанции произведений.
Появляются национальные и авторские «школы». Нотная запись занимает подобающее
ей место. Разделяются понятия автора и исполнителя, что, во-первых, расширяет
«охват музыкой» слушателей, во-вторых, порождает понятие исполнительской трактовки.
Кроме того, в отличие от предыдущей эпохи, музыка выдвигается вперед. И даже
в песенных жанрах словесная составляющая постепенно уходит на задний план. Это
дошло до нашего времени в спорной традиции исполнения оперных арий на языке
оригинала, с сохранением мелоса слов – и в ущерб смыслу (мало кто из современных
слушателей может воспринимать смысл опер иноязычных авторов. Для помощи публике
печатаются либретто).
Особое и замечательное явление – полифоническая музыка классического периода.
По-видимому, рассудок, не желая сдавать позиции, вступает в своего рода соглашение
с эстетическим чувством, в результате чего возникает совершенно особая, немузыкальная
музыка. Я думаю, что это – пример того, каким станет искусство в следующую эпоху
– Козерога. Появляются сочинения, которые скорее можно назвать причудой рассудка
– фуга вообще есть детище схематических построений. А уж когда в фуге проходит
две-три темы, из которых часть – в инверсии, а часть – и вовсе в обратном движении…
И гении высшего порядка, такие, как (конечно же) И. С. Бах создают из подобных
конструкций нечто, потрясающее эстетически…
Характерная особенность эпохи – слабая зависимость от вида инструмента, на котором
будет исполняться пьеса, но сохранение зависимости (и то относительно) от рода
инструмента. То есть, клавирное сочинение может быть сыграно и на клавесине
и на органе и на клавикордах… Но нежелательно его воспроизведение на валторне.
Однако это явление жило недолго. Рассудочное быстро уступило чувственному. Появился
ричеркар, позволяющий свободные, ad libitum, трансформации темы, развивались
жанры инструментального концерта, оратории, где рассудочные построения постепенно
уходили на вторые позиции. Зарождение следующего, романтического периода музыки
соответствует, на мой взгляд, появлению жанровых пьес (Скарлатти, Куперен, Люлли,
сам И. С. Бах – см. 30-ю Гольдберг-вариацию, например).
Музыкальная фактура все дальше отходит от чистого мелоса, принимая в себя все
больше тембра. Повышается и затем становится почти абсолютной зависимость от
инструмента для исполнения. Многие композиторские решения воспроизводимы только
лишь на изначально предписанном инструменте – а некоторые и на нем невозможно
исполнить – пример тому многочисленные una corda в поздних сонатах Бетховена.
Сложно сказать, что именно подразумевал под этим уже глухой к тому времени автор,
- но явно не то, что способен сделать инструмент.
Постоянное привнесение чувства в музыку естественным образом должно было привести
к перенасыщению чувством, и, как и любая крайность – это должно быть ущербным.
Легко заметить подобную тенденцию в декадентских течениях. Провозвестником декаданса,
по-моему (что, конечно же, спорно. Я не настаиваю) был Лист. Я имею в виду его
поздный период, листовскую эпоху 3-го “года странствий”. Нарочитый примитивизм
позднего Листа, по-видимому, подразумевает совершенно особое исполнение этих
пьес (как жаль, что нет фонограмм!!), которое исполнение не было записано автором
– за неимением соответствующей нотации, быть может?
В декадентских течениях музыки можно заметить гипертрофию нептунианского субстрата
– Скрябин, Дебюсси, отчасти Равель. Можно увидеть возвращение к рассудочности
– Шенберг, Хиндемит, Стравинский. А можно – появление новых, невиданных ранее
тенденций… Но об этом – чуть позже.
Невзирая на более или менее декадентскую принадлежность, значительные мастера
нептунианской эпохи так или иначе держались за старые паттерны. Так, у последних
корифеев XX века, у Рихарда Штраусса и у Прокофьева, несмотря на необычность
звучания, соблюдаются тональности, последовательности трезвучий и т. д… Исключение
– Скрябин, изобретатель (несмотря на формальный приоритет Римского-Корсакова)
цветомузыки и конструктор рояля с четвертьтоновым интервалом. Но это – тема
совершенно отдельного разговора, интересующихся я направлю к биографиям Скрябина
и к странной “Розе Мира” Андреева.
После Прокофьева – тишина. Сравните это с богатством имен мастеров XVIII и XIX
веков! За полвека после смерти Прокофьева – ни одного хоть немного значительного
имени!
Цикл завершен.
В схеме Гегеля этап декаданса не предусмотрен. Этим я
не хочу умалить заслуг мудреца. Просто это не было его основной сферой (я имею
в виду искусство) да и жил он в разгар эпохи романтизма – в музыке, по крайней
мере…
В конце XIX века, вначале незначительно и скромно, затем бодро, а потом –
победоносно начинает шествие… Давайте по порядку.
В конце XIX – начале XX века из проархаичных народных форм kantry, blues и spirituel
выплавляется, как в реторте алхимика, архаическая форма – jazz!
О новизне легко судить по появлению не применявшихся ранее гармонических последовательностей,
которые тем не менее становятся общепринятыми.
Мы можем отметить черты, характеризующие джаз именно как архаическую форму.
Так, несомненно единство автора и исполнителя. Невелико число пьес, записанных
авторами – полистайте сборники джазовых пьес, издававшихся в СССР в 80-е годы,
большинство произведений нотировано с фонограмм! В существующей параллельно
форме шансона – в России известном как “бардовская песня”, заметен приоритет
слов над музыкой, которой и вовсе нет – в старом смысле… Небольшие группы музыкантов,
исполняющие свои – и только свои, – сочинения. Импровизационность большинства
крупных направлений. Кроме того, и это показательно, даже большие мастера XX
века зачастую не утруждали себя получением академического музыкального образования.
Почему – да потому, что еще нет академических школ новой эпохи!
Очевидно начало нового великого цикла развития музыки. Нам с вами повезло присутствовать
при первых шагах младенца. И, пожалуй, не стоит морщить нос и затыкать уши.
Покажите мне новорожденного, который не пачкает пеленки…
А вот что относит новорожденную музыку к “хозяйству” Урана. Огромная скорость
развития – за какие-то сто лет возникли десятки направлений и стилей, больше,
чем за предыдущее тысячеление. Интернациональность – в одной композиции могут
сосуществовать компоненты культуры негров Америки, негров Африки, саксов, арабов…
Импровизационность, о которой говорилось выше. Применение немузыкальных звуков.
Использование новых (заметьте, электронных!) инструментов – и старых, но в новом
виде – электрогитара лишь названием сходна со своим предком. Синтез с другими
искусствами, например, в видеоклипах. Наконец, появление трудов. подобных этому.
Немало характерно умаление роли мелоса в пользу ритму и гармонии. Еще в середине
XX века джазовая пьеса могла быть записана обозначением гармонической последовательности,
мелодика отдавалась на усмотрение исполнителю.
Первое. В XX веке умерла старая музыка. Все попытки реанимации до сих пор оказались безуспешны. Это печально, но естественно. еще один-два века, и в памяти людей старая музыка исчезнет, оставшись достоянием историков.
Второе. В XX веке родилась новая музыка. Терпение и ласка – и малыш вырастет.
Третье. Явно возросшее влияние Урана в чужой ему области. Обзор, подобный этому, можно провести для любой отрасли деятельности человека.
Четвертое. Невзирая на формы, сроки и т. д. и т. п. идет время Урана – читай, Водолея.
Пятое. Как вы уже поняли, невозможно устанавливать сроки и рамки. Мир не дискретен, мир постепенен. Символ Вселенной – кривая нормального распределения. Поэтому достойны жалости прорицания типа “такого-то числа такого-то месяца имярек года наступит эра Водолея”.
Софизм “куча”. Если из кучи чего-нибудь – пусть яблок, – взять одно яблоко, то куча останется? Естественно, куча останется кучей. А теперь повторим это действие много раз. У нас останется “куча” из ни одного яблока! Где граница между кучей и не-кучей?
Шестое. Мы видим совпадение с прогнозами Шпенглера, предрекавшего смерть европейской культуры к концу XX века. Так и случилось, даже и без кровопролитного завоевания культура Европы уступила место юной Америке.
Что и требовалось доказать.
kitovras © 1995-2004.
